Верховный Суд России вынес решение, из которого следует, что только аудиозапись, сделанная в судебном заседании техсредствами самого суда, может быть признана допустимым доказательством в рамках уголовного процесса. Аудиозаписи, которые ведут стороны процесса, не имеют доказательственного значения, решил ВС: участникам процесса "право вести запись предоставлено законом лишь для обеспечения их собственных процессуальных прав и использования при реализации этих прав".
В конце июня ВС РФ рассмотрел кассационную жалобу гражданина Евгения Кумячева, который ранее был осужден за неуважение к суду и приговорен к штрафу в размере 10 000 рублей. Инцидент произошел в суде апелляционной инстанции, где пересматривалось дело частного обвинения против бывшей жены Кумячева, Людмилы Никоновой. По этому делу, подробности которого неизвестны, Кумячев и его вторая жена Инна Кумячева выступали частными обвинителями, добившись осуждения Никоновой. А в ходе судебного заседания в апелляции Кумячев якобы оскорбил бывшую супругу неким неприличным выражением, которое написал на бумажке и продемонстрировал осужденной.
Обвиненный в неуважении к суду Кумячев потребовал суда с участием присяжных. Однако они признали его виновным (дело слушалось в Свердловском облсуде). Обжалуя это решение в ВС, Кумячев указал, что присяжных ввели в заблуждение при помощи "сфабрикованного" доказательства – аудиозаписи, сделанной в судебном заседании адвокатом обвиняемой и якобы свидетельствующей о его виновности.
"Доказательственное значение имеет лишь аудиозапись, которая [выполнена] самим судом"
Прежде чем подробнее рассказать о судебной эпопее Кумячева, остановимся на выводах Верховного Суда, изложенных в кассационном определении по его делу (доступно здесь) и имеющих прецедентное значение. Забегая вперед, скажем, что аналогичная мотивировка была приведена и в решении ВС по делу нынешней супруги Кумячева, которую также обвиняли в неуважении к суду, однако присяжные ее оправдали.
Как следует из кассационного решения ВС по делу Евгения Кумячева, присяжным была продемонстрирована аудиозапись, сделанная адвокатом оскорбленной Людмилы Никоновой Саркисовым на его мобильный телефон. На записи якобы было зафиксировано то самое судебное заседание, в ходе которого Кумячев совершил инкриминируемое ему деяние. При этом было допущено процессуальное нарушение, говорится в определении ВС: адвокат Саркисов просил приобщить сделанную им запись к материалам дела, и суд удовлетворил его ходатайство, не проверив его заинтересованность в деле и подлинность записи. Мало того, с учетом данной записи был составлен официальный протокол судебного заседания.
Далее в определении говорится, что лица, присутствующие в открытом судебном заседании, вправе вести аудиозапись и письменную запись согласно ч.5 ст.241 УПК РФ. "Однако законом не предусмотрено приобщение этих записей к материалам дела", — указывает ВС. В то же время "для обеспечения полноты протокола судебного заседания" секретарь может использовать аудиозаписывающую аппаратуру, констатирует ВС. В этом случае в протоколе делается соответствующая отметка, а аудиоматериалы прилагаются к материалам уголовного дела (ст.259 УПК РФ).
"По смыслу названных норм уголовно-процессуального закона в их взаимосвязи, — говорится далее в решении Верховного Суда, — доказательственное значение имеет лишь такая аудиозапись, которая получена в результате применения технических средств самим судом, а не другими участниками процесса, которым право вести запись предоставлено законом лишь для обеспечения их собственных процессуальных прав и использования при реализации этих прав".
На этом основании ВС признал факт недопустимого воздействия на мнение присяжных и отменил обвинительный приговор Свердловского облсуда в отношении Кумячева.
Судья отказалась от дела Кумячева под предлогом родства с ним, которого не было
История судебных разбирательств Кумячева довольно необычна. Началось все с того, что он пытался через суд разделить с бывшей женой совместно нажитое имущество. Но когда процесс начался, Кумячев уличил местный суд в грубом процессуальном нарушении: судья Качканарского горсуда Свердловской области Анна Козлова, которой первоначально было направлено гражданское дело Кумячева, отказалась от него "по причине родственных связей с истцом", хотя его родственницей не являлась.
В результате имущественный спор был рассмотрен в ином составе суда, и вынесенное решение оказалось неблагоприятным для Кумячева. Сам он полагает, что имел место подлог с целью передать дело "нужному" судье, а служители Фемиды пошли на нарушение под давлением, поскольку Людмила Никонова работает в администрации Свердловской области.
Решение Качканарского горсуда Кумячев обжаловал в вышестоящей инстанции. Свердловский облсуд частично признал правоту истца и отменил решение по его гражданскому делу "из-за незаконного состава суда". Возможно, было вынесено также частное определение в адрес судьи Козловой и ее непосредственного начальства. Во всяком случае, по сообщениям местной прессы, после отмены решения председатель Качканарского суда Николай Кадушкин неожиданно вступил с Кумячевым в переписку, пытаясь доказать, что судья Козлова все-таки доводится ему дальней родственницей.
Но этим дело не ограничилось, пишет Кумячев в своей жалобе на имя Президента РФ, опубликованной здесь. По мнению Кумячева, уличенная в подлоге судья при поддержке своего руководства и при участии правоохранительных органов сфабриковала два уголовных дела — против самого Кумячева и его второй жены Инны Кумячевой — по одному и тому же обвинению в неуважении к суду. "В нарушение закона, — пишет в своем обращении Кумячев, — судья Козлова была допрошена [так в обращении Кумячева. — Ред.] и „по-родственному“ дала против нас ложные обвинительные показания. Свидетелями обвинения выступили секретарь судебного заседания и судебные приставы, которых вообще не было в зале суда. Прокуратура и следственный комитет (которые находятся на одном этаже с судом) наши жалобы на незаконные действия и незаконное возбуждение уголовных дел игнорировали".
Кумячевых судили за неуважение к суду по одной схеме, но с разным результатом
Супруги Кумячевы по очереди предстали перед судом присяжных: Инну Кумячеву обвиняли в оскорблении адвоката Саркисова, а Евгения Кумячева — в оскорблении бывшей жены Никоновой, с которой он судился. В обоих случаях следствие опиралось на показания свидетелей из числа сотрудников суда, а также на аудиозаписи, якобы зафиксировавшие факты неуважения к суду. Как мы уже говорили, делал эти записи "оскорбленный адвокат" Саркисов на собственный мобильный телефон.
Однако судьба двух аналогичных дел сложилась по-разному. По делу Евгения Кумячева аудиозапись была продемонстрирована присяжным, и коллегия признала его виновным. Кассационная жалоба на это решение рассматривалась в ВС РФ 22 июня 2011 года (решение по ней доступно здесь). Верховный Суд установил, что, "удовлетворив ходатайство стороны обвинения и представив присяжным заседателям для прослушивания часть аудиозаписи судебного заседания, суд не исследовал вопрос о допустимости этого доказательства". О том, почему такую запись нельзя признать допустимым доказательством, мы рассказывали выше. В итоге решение Свердловского облсуда в отношении Кумячева было отменено, а дело направлено в тот же суд на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания.
В процессе по делу Инны Кумячевой "компрометирующая" аудиозапись не была рассмотрена даже в заседании суда первой инстанции, хотя обвиняемая сама ходатайствовала об этом. Присяжные признали ее невиновной за недоказанностью преступления, и оправдательный приговор устоял в Верховном Суде (решение вынесено 14 июня 2011 года и на сайте ВС пока не опубликовано, оно доступно здесь). Прокуратура оспаривала этот приговор, утверждая, что суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства подсудимой об исследовании аудиозаписи в суде. Но Верховный Суд не согласился с этим, приведя точно такие же аргументы об отсутствии "доказательного значения" записи, что и по делу Кумячева.
